Один старец говорил так: «Если вы будете давать больным и братьям все, что они попросят, у вас будут хорошие больные и плохие братья».

* * *

— Ты наполняешь радостью мое сердце, — сказал ему старец. — Но у тебя две жены. Нужно, чтобы ты отказался от одной из них.
— Я так и сделаю, если ты, отче, укажешь мне хотя бы одно место в Писании, где осуждается двоеженство.
— «Никто не может служить двум господам», — отвечал ему старец.

* * *
Авва Моисей, обходя пустыню, столкнулся с кочевым племенем, которое справляло пышные похороны. Посреди стойбища, на огромном костре лежало тело вождя племени в богатых одеждах.
— Какой веры был ваш вождь? — спросил старец.
— Увы, — отвечали ему, — он был неверующим.
— Поистине великое несчастье, — сказал тогда авва Моисей, — быть так роскошно одетым и не иметь, куда пойти!

* * *
Двое отцов повстречались как-то посреди пустыни. Поклонившись друг другу, один из них спросил другого:
— Прости мою нескромность, брат, не жил ли ты какое-то время в Антиохии?
— Я никогда не бывал в Антиохии, — отвечал тот.
— И я тоже; должно быть, это были двое других монахов.

* * *
Однажды авва Пресонций получил урок. Когда он стоял на молитве в своей келье, кто-то постучал в дверь его хижины:
— Прости меня, авва, — сказал прохожий. — Не можешь ли ты указать мне дорогу в Алеппо?
— Нет, — отвечал авва, — но я знаю дорогу в Небо.
— Как я могу поверить, что кто-то знает дорогу, ведущую так далеко, если он не знает дороги в окрестностях? — сказал тогда путник.

* * *
Авва Сысой сказал по поводу александрийских богословов:
«Если бы Господь Бог поручил составить десять заповедей богословам, у нас было бы не десять заповедей, а тысяча».

* * *
Великий Пахомий диктовал свой Устав молодому монаху-писцу. В конце главы он велел ему перечитать написанное и едва сдержал вспышку гнева.
— Авва, почему ты вдруг сделался таким суровым? — спросил его молодой монах.
— Потому что я продиктовал тебе одно, ты понял другое, а написал третье, — отвечал старец.

* * *
Жарким августовским днем камни в Нитрийской пустыне просто плавились от солнца. Один монах с трудом шел через песчаные холмы, ведя за собой осла, запряженного в повозку. Наконец, обессиленный, он остановился.
— Я еще никогда в жизни не видывал такой жары, — произнес он вслух.
— И я тоже, — проговорил осел.
— Вот те на! — воскликнул монах. — Впервые слышу, чтобы осел разговаривал!
— И я тоже, — сказала повозка.

* * *
Один старец сказал: «Тот, кто тебя оскорбил, вряд ли тебя простит».
Другой сказал:
«Если ты отвергаешь похвалу, то это, возможно, потому, что ты желаешь двойной».

* * *
— Ты совсем теряешь память, — сказал один монах старцу.
— Ну да, — отвечал тот, — и притом так основательно, что получаю от этого даже немалую пользу: много раз я радуюсь одному и тому же, словно впервые.

* * *
Один монах спросил авву Аммония, почему это люди века сего так много суетятся. Старец отвечал:
— Они бегают по миру вдоль и поперек из страха, как бы не пришлось встретиться с ним лицом к лицу.

* * *
Мудрость древних египетских монахов проистекала скорее от их постоянного контакта с землей, чем от ученых занятий или образованности. Среди редких исключений был Арсений. Но даже он на склоне лет признался как-то одному старцу:
— Много трудов я положил, читая книги. Но то, что я в них нашел, не так уж много стоит…
— Что ж, многие отправляются удить форель, но домой приносят только ревматизм, — заметил на это старец.

* * *
Один монах пришел к Элию Отшельнику и сказал ему:
— В миру я встретил человека, который был о себе очень хорошего мнения.
— Будь уверен, — отвечал ему Элий, — что когда у кого-то о себе очень хорошее мнение, то это единственное хорошее мнение, которое у него есть.

* * *
Молодой монах пришел за советом к авве Моисею.
— Отче, — сказал он, — я понимаю, как можно согрешить руками, глазами, устами или ушами. Но как можно согрешить носом?
— Если совать его в чужие дела, — отвечал старец.

* * *
Молодой монах пришел к старцу за советом.
— Отче, — сказал он, — я живу в пустыне чуть больше года, и за это время уже пять или шесть раз появлялась саранча. Ты знаешь, что это за напасть — она проникает всюду, даже и в нашу пищу. Что же мне делать?
Старец, который жил в пустыне уже на протяжении сорока лет, отвечал:
— Когда саранча попала мне в похлебку в первый раз, я все вылил. Затем, во второй раз, я выбросил саранчу, а похлебку съел. В третий раз я съел все, и похлебку, и саранчу. А теперь, если саранча пытается выбраться из моей похлебки, я отправляю ее обратно.

* * *
Авва Авраам, старец, исполненный кротости и заботливости, был очень любим ребятишками из соседней деревни. Часто они собирались перед его хижиной, ожидая, когда старец выйдет и расскажет им что-нибудь о красоте творения. В один из таких дней старец долго рассказывал детям о Боге, а под конец задал им несколько вопросов:
— Скажи мне, Даниил, кто такой Бог?
— Бог — это наш Творец.
— Ты хорошо ответил. А ты, Макарий, что ты скажешь, кто такой Бог?
— Бог — это мой Отец.
— Очень хороший ответ. Ну, а ты что скажешь, Гелазий?
— Бог — это отец Макария.

* * *
Отцы-пустынники относились к женщинам с предубеждением, но было бы преувеличением сказать, что они были полные женоненавистники. Их духовная уравновешенность удерживала их от всякого рода крайностей. Авва Филатерий однажды сказал:
— Женщины догадываются обо всем и ошибаются только тогда, когда думают.

* * *
Один тучный бедуин пришел однажды к авве Сысою.
— Отче, — сказал он, — дай совет, как мне похудеть?
— Вообще-то я не даю таких советов, — возразил старец. — Попробуй подольше ездить на верблюде. Может быть, это тебе поможет…
Через некоторое время авва Сысой снова встретился с этим бедуином и спросил его, как дела.
— Прекрасно, — отвечал бедуин. — За две недели мой верблюд похудел на сорок фунтов.

* * *
Как-то раз один из братьев спросил игумена:
— Должны ли мы остерегаться даже пожилых женщин?
— Пожилые женщины, — отвечал старец, — как розовый куст. Розы опали, но шипы остались.

* * *
Один молодой человек желал поступить в монастырь Эннатон. Старец стал его расспрашивать, желая испытать, насколько серьезно тот решился оставить мир.
— Если бы у тебя было три золотые монеты, отдал бы ты их нищему?
— От всего сердца, отче!
— А три серебряных монеты?
— Охотно!
— А если бы у тебя было три медных монетки?
— Нет, отче.
— Почему же? — воскликнул старец в изумлении.
— Потому что у меня действительно есть три медных монетки.

* * *
Как известно, большинство египетских монахов были выходцами из крестьян. Однажды один из них пришел к старцу.
— Отче, — сказал он, — у меня возникли сомнения в истинности Евангелия.
— Как же они у тебя возникли? — спросил старец.
— Когда я читал Евангелие от Луки 14, 18. Там сказано, что один землевладелец, когда его приглашали на брачный пир, отказался, говоря: «Я купил землю, и мне нужно пойти, посмотреть ее».
— Ну, и что же?
— Не может быть, чтобы кто-то купил землю, не посмотрев ее заранее!

* * *
Рассказывают, что братьям Тимофею и Павлу в Скитской пустыне было поручено стричь монахов, и работы у них было много. Однажды к ним пришел старец, который десять лет до того не брился и не стригся. Брат Павел в этот день был несколько утомлен из-за долгого поста. В результате в конце стрижки и бритья у старца было три пореза: на подбородке, на щеке и на голове.
— Отче, — спросил его брат Павел, — ты у меня уже бывал?
— Нет, уверяю тебя, — отвечал старец. — Ухо мне отрезали разбойники в пустыне.

* * *
Авва Афанасий был при смерти. Врачу, который уверял его, что у него нет ничего серьезного, он сказал:
— Какая удача! Значит, я умираю в добром здравии.

* * *
Когда авве Феофилу было сорок лет, его спросили:
— Отче, сколько лет было великому Иоанну, когда он умер?
— Он умер в обычном старческом возрасте, — отвечал Феофил, — то есть шестидесяти лет.
Когда же авве Феофилу исполнилось шестьдесят, его снова спросили, в каком возрасте умер великий Иоанн.
— В обычном старческом возрасте, — отвечал Феофил, — то есть восьмидесяти лет.

* * *
Двое братьев жили в одной келье долгие годы в полном согласии. Однажды один из них сказал:
— Что, если нам поспорить немного, как все люди?
— Но я не знаю, как нужно спорить… — отвечал второй.
— А вот как: я положу между нами кирпич и скажу: «Это мой кирпич». А ты ответишь: «Нет, он не твой, он мой». Все споры всегда так начинаются.
Они положили между собой кирпич, и первый начал:
— Это мой.
Но второй отвечал:
— Если он твой, бери его и иди с миром.
Так им и не удалось поспорить.

* * *
Один из братьев спросил как-то старца:
— Что доподлинно означает: «Не произноси имени Господа Бога твоего всуе»?
— Это значит, что нельзя кощунствовать попусту, — отвечал старец.

* * *
Один старец заметил: «Все в жизни происходит так: когда вы становитесь достаточно большим, чтобы дотянуться до горшочка с медом, вам этого уже не хочется».

First Lady Michelle Obama waits as President Barack Obama, background, signs the guestbook upon their arrival to Prague Castle, April 5, 2009, in the Czech Republic. White House Photo/Pete Souza

Цитата:

Если первый в России конный завод по выращиванию отечественных пород сильных рабочих лошадей был основан в начале XVIII века в Воронежской губернии, то в Тамбовском крае коневодство начало развиваться со второго десятилетия века XIX: тогда появились первые конные заводы на Тамбовщине, а также племенные фермы. Наиболее известными из них были заводы Лавровский, основанный в 1815 году большим знатоком лошадей В.П. Воейковым, и Новотомниковский конных завод. Но мы остановимся на Лавровке, которая до недавнего времени считалась одним из китов отечественного рысистого дела. Не в последней степени и потому, что это — родина известного серого орловского рысака Лебедя (Атласный — Победа), который своей красотой, резвостью, рекордным выступлением на конных соревнованиях 1829 года принес владельцу приз в миллион рублей. Облик этого легендарного рысака был запечатлен в картинах художника Н.Г. Сверчкова и на гобелене работы крепостных мастериц села Лаврово. В 1904 году Лавровский завод дал миру и «лошадь столетия» — необыкновенного красивого, гармонично сложенного орловского рысака Крепыша, о котором почти век спустя, в 1982 году, был создан художественный фильм. Лавровка же хранит воспоминания и о блестящих победах мастера-наездника В.Я. Кочеткова на Гопаке и Пике, а также В.И. Моисеевым на Лепетуне.

После революции, особенно в гражданскую войну, хозяйство было разорено, а лошади расхищены. Удалось спасти только одну кобылу Маргаритку (Фаталист — Биньония), ставшую впоследствии основательницей маточного семейства и прабабкой Первенца. Многие годы потребовалось на восстановление былой славы этого конного завода, однако уже в довоенный период здесь был создан тип рысистой лошади, отличавшейся упряжными формами, породистостью. К своему 150-летию завод имел пять дербистов. Это Победитель, Вечер, Арзамас, Первенец, Альбом. Новый этап в селекционной работе завода начался в 1971 году, и связан он с именем стадартбредного жеребца Лоу Гановера. Его потомство во многом изменило саму породу лавровских рысаков: они обрели большую породность и сухость, потеряли грубость головы, стали менее массивными, но более энергичными и добронравными. Правнук Лоу Гановера Гопак стал шестым для завода дебристом, выиграл Большой трехлетний приз, а внук Пик стал победителем международных призов Мира (в Москве) и «Виллам» (в Венгрии) и был вторым в призе Элиты.

Основал Лавровский завод потомок древнего дворянского рода Василий Петрович Воейков. С самого детства он жил в Лавровке под пристальным наблюдением сильно его любившей бабки Евдокии Сергеевны, которая слыла страстной охотницей конезаводства. Это она привила внуку любовь к лошадям. В один из своих с бабкой визитов в Хреновое (Воронежская губерния) Воейков получил от бабки замечательный подарок — Евдокия Сергеевна покупает по личному выбору самого графа Орлова несколько рысистых и верховых кобыл и трех верховых жеребцов. Это была первая крупная покупка орловских лошадей в Лавровский конный завод. В 1812 году Е.С. Воейкова умирает и 22-летний ее внук становится самостоятельным хозяином в Лавровке. Василий Петрович умело взялся за дело и продолжал улучшать коннозаводскую деятельность, расширяя свой конный завод сообразно с духом времени и нуждами российского коннозаводства. К 20-м годам XIX столетия В.П. Воейков по праву считается одним из самых признанных авторитетов в коннозаводстве, а его завод спорит с Хреновским по качеству, количеству продаж и породности разводимых им лошадей.

В.П. Воейков делает блистательную карьеру в качестве чиновника особых поручений комиссии Главного Коннозаводства. Сам император Николай I выразил желание видеть его в качестве управляющего Воронежского Государственного Конского Заведения. Василию Петровичу не раз предлагали продать Лавровский завод государству, но он оставался непреклонным в этом вопросе. А вот на предложение учредить скаковое общество в Лебедяни он отзывается с большой охотой, и в 1825 году, с одобрения Императора, общество было учреждено.

Позднее В.П. Воейков был избран Вице-Президентом Тамбовского бегового общества и по его кончине долгие годы обществом проводился розыгрыш приза в память этого великого коннозаводчика.

Выводы, сделанные В.П. Воейковым в середине XIX века в отношении Инбридинга, воспитания и выдержки рысистых лошадей, не потеряли своей актуальности и в наши дни. Поэтому с 2008 года Ассоциация возрождения бегов на Тамбовщине начинает розыгрыш именного приза памяти В.П. Воейкова, который по своей значимости для коннозаводства Тамбовской области наверняка займет свое достойное место.
Киты отечественного рысистого дела // Тамбовский курьер, 30 июня 2008 г.