Жизнеописание… Глава V: Пастырская и педагогическая деятельность в Санкт-Петербурге (1908-1911)

См. предыдущее: Глава IV: Санкт-Петербургская духовная академия. Монашество.

По окончании стипендиатского года на кафедре Библейской истории у своего наставника архимандрита Феофана иеромонах Вениамин был назначен личным секретарем архиепископа Финляндского и Выборгского Сергия (Страгородского). Находясь в этой должности с 18 ноября 1909 года по 11 сентября 1910 года, он нес также послушание очередного иеромонаха, совершая регулярные богослужения в храме святого благоверного князя Феодора и чад его Давида и Константина на Николаевской (ныне лейтенанта Шмидта) набережной в Санкт-Петербурге.

Церковь, освящённая во имя ярославских чудотворцев — благ. кн. Фёдора и чад его Давида и Константина, занимала второй этаж здания Синодального подворья и выходила пятью окнами на Неву. Служили в храме жившие на подворье архиереи, своего причта храм не имел, за исключением периодов 1906-1909 гг. и 1915-1923 гг., когда был образован небольшой приход. Подворье было закрыто в 1923 г., и в 1925 году часть убранства была передана в Музей отжившего культа. Тогда же, очевидно, храм лишился куполов.

Об этом периоде своей жизни митрополит Вениамин вспоминает так: «Это время было для меня монастырской жизнью. Архиепископ Сергий большей частью был вызываем в Святейший Синод или же жил в Выборге. Из этого периода я могу вспомнить очень немного, что выделялось бы из тихой монастырской жизни. […] Большею частью мне приходилось жить с ним в Санкт-Петербурге. Тут я имел возможность видеть многих архиереев и других духовных лиц, посещавших моего патрона, ближе познакомился с жизнью монастырей, особенно Валаамского на Ладожском озере».

Валаам

Помимо богослужебной  череды, на отце Вениамине лежала обязанность проповедничества. «Благодаря же проповедничеству я, –  вспоминает владыка, –  в некотором смысле, стал казаться «знающим», и ко мне иногда простые души обращались с вопросами». Как мог молодой батюшка помогал им.

Через год службы отец Вениамин должен был совместить свое пастырское служение с педагогической деятельностью. Из состава «ученого монашества» традиционно восполнялись кадры администраций семинарий и академий. 23 июля 1910 года иеромонах Вениамин был утвержден в качестве кандидата на кафедру пастырского богословия, гомилетики и аскетики Санкт-Петербургской духовной академии, ректором которой в это время был уже возведенный в сан епископа Феофан (Быстров). Чуть позже, в сентябре 1910 года иеромонах Вениамин будет избран на кафедру в качестве исполняющего должность доцента и уже 30 сентября окончательно утвержден указом Святейшего Синода. Однако до этого, в самое малое оставшееся время последнего летнего месяца, ему необходимо было по новому учебному уставу столичной академии объединить в один предмет три разные научно-богословские дисциплины. Как это сделать, никто молодому преподавателю не объяснил. Батюшка направился в Зосимову пустынь, чтобы испросить благословения на новый путь у настоятеля пустыни схиигумена Германа (Гомзина). Об этой встрече владыка вспоминает так: «Среди вопросов он [настоятель] задал и такой: «Что вы будете преподавать в Академии?». Я начал с более невинного предмета: «Гомилетику» (учение о проповедничестве).

— А еще? — точно следователь на допросе, спрашивал он.

Я уже затруднялся ответить сразу.

— Пастырское богословие, — говорю. А самому стыдно стало, что я взял на себя такой предмет, как учить студентов быть хорошими пастырями.

— А еще? — точно провидел он и третий предмет.

Я уже совсем замялся.

— Аскетику, — тихо проговорил я, опустивши глаза…

Аскетику… Науку о духовной жизни… Легко сказать! Я, духовный младенец, приехавший сюда за разрешением собственной запутанности, учу других, как правильно жить… Стыдно было…» Но деваться некуда, учебный год близко, а назначение уже состоялось.

Разработать практически три авторских курса в очень короткое время было непросто, поэтому отец Вениамин в течение всего 1910–1911 учебного года лекции читал по пастырскому богословию и аскетике. Занимая кафедру чуть больше года, существенных шагов в деле развития академической дисциплины он сделать не успел. Впрочем, учитывая свой недавний студенческий опыт и будучи человеком небезразличным к церковной проповеди, понимая ее колоссальное значение в повседневной жизни прихода, он привлекал и увлекал учащихся своими практическими занятиями, которые сейчас бы назвали семинарами.

4 и 11 сентября 1910 года иеромонах Вениамин прочитал в академии пробные лекции. Первую тему он избрал себе сам: «Святитель Василий Великий, как пастырь — устроитель Церкви». Вторую же, пришлось говорить по назначению академического совета на тему «Отношение проповедника к вопросам общественной и политической жизни». Стоит отметить, что владыка всегда живо интересовался общественными вопросами. Так, еще 19 марта 1907 года он присутствовал в Государственной думе на прениях по аграрному вопросу. Хотя позже и вспоминал об этом как не очень приятном опыте. В июле 1908 года был участником четвертого миссионерского съезда в Киеве, где присутствовал от Санкт-Петербургской епархии вместе с известным миссионером протоиереем Дмитрием Ивановичем Боголюбовым. Этот съезд современники назвали «некоторым подобием Всероссийского церковного Собора». В числе прочих вопросов, участники съезда просили о создании условий, при которых Церковь находилась бы вне влияния Государственной думы и Государственного совета. Чаяния многих членов Церкви были направлены на освобождение Ее от тесных объятий монархии. Но все это было еще преждевременно. Рассмотрев постановления IV Всероссийского миссионерского съезда, Синод издал целый ряд различных определений касательно дел именно церковной миссии. В частности, рекомендовалось организовывать в больших городах с многоклирными храмами проповеднические кружки духовенства (с участием всех членов причта), где намечались бы темы для проповедей, выступали бы «новички» с опытными проповедями, обсуждались бы вопросы постановки проповеди для лучшего воздействия на паству. И теперь, спустя два года, в академии все это напрямую касалось интересов молодого преподавателя. Помимо того, съезд постановил вести борьбу с сектами через апологетическое книгоиздательство и опровержение лжеучений с православных позиций. И этот призыв не остался без внимания иеромонаха Вениамина. Итогом всего стал курс лекций по пастырскому богословию, который в 1911 году был опубликован отдельной книгой. И брошюра «Подмена христианства (к спорам о Чурикове, «братцах», странниках и проч.)».

Иными словами, этот период служения был важным этапом становления будущего архипастыря, как исключительного проповедника и зоркого наблюдателя за изменениями в церковной и общественной жизни России. «Здесь я узнал ближе профессуру, — вспоминает он. —  Нехудые они люди, но многие были ненадежны для Церкви, зато другие (меньшинство) оказались потом на Соборе основательными защитниками Её. Безбожников среди них не было, конечно». Здесь владыка упоминает о Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1917-1918 гг., на котором присутствовал и принимал самое активное участие в первой и второй сессиях. Но об этом позже.

Выбор же молодым пастырем для разоблачения секты «братца» Ивана Чурикова был тоже отнюдь не случаен. Талантливый и начитанный в Евангелии выходец из простонародья Чуриков своим учением прельщал, в основном, питерских рабочих и работниц, горничных, кухарок, приказчиков, одним словом – простой народ. Чтобы оградить этот народ от лжеучений, противных Церкви, и выступил в печати будущий святитель, ознакомившись предварительно с идеями чуриковцев и даже лично побеседовав с их «гуру». Основываясь на Священном Писании и творении святых отцов, он произвел тщательный разбор «учения» Чурикова, изобличая и его самого, и его последователей в уклонении от истины. Иеромонах резюмировал «чуриковщину» так: «Если всмотреться в нее, то мы увидим, что и здесь в основе лежит тот же современный кумир, естественный (душевно-плотский) человек. И во имя защиты прав этого человека идет повсюду борьба, или совершенно открытая, безбожно-плотская, или же, как между прочим и в рассматриваемой секте, более тонкая, заключающаяся в постепенной подмене духовной религии – душевно-плотскою, или благодатного христианства – культом человека, т.е. язычеством под формами христианства». Отрицание церковной иерархии, благодати и самой Церкви были одними из постулатов этой секты. Внешний покров учения Чурикова с первого взгляда мало отличался от обычно-христианского, а потому народ шел доверчиво. И такое совмещение различных «прелестных» сторон учения, по словам отца Вениамина, могло грозить весьма большой опасностью именно для народа. «Но еще более опасны эти ереси вообще, чуриковщина в частности, по существу своему: эта вера в человека в конце концов приведет к вере в антихриста», – писал он. И, подводя итог, отмечал «чуриковщина есть секта, родственная хлыстовству, с основным пунктом его такого или иного обожествления человека, более чистой подмены благодатного – человеческим, духовного – душевно-плотским, жизни в Боге – верой в человека».

Основатель секты «чуриковцев» Иван Чуриков указом Петроградской духовной  консистории в 1914 году признан сектантом.

Спустя два года после выхода брошюры о. Вениамина с разоблачением этого «учения», в 1913 году петербургский градоначальник запретил Чурикову вести религиозные беседы. А в 1914 году указом Санкт-Петербургской духовной консистории Чуриков был объявлен сектантом как проповедник, не имеющий сана священника, и отлучен от Церкви.

Что же касается процесса обучения студентов, то достаточно рассмотреть темы практических занятий по гомилетике, которые еженедельно по вечерам вел иеромонах Вениамин. Первая тема звучала следующим образом: «Что такое живое проповедническое слово». Причем на эту тему два реферата написал сам отец Вениамин. На последующих занятиях обсуждались такие темы как «Процесс религиозно-проповеднического творчества» и «Личность проповедника». На каждую из этих тем уходило по 2-3 вечерних встречи. Последующие рефераты посвящались таким теоретическим вопросам, как внешняя сторона проповеди, импровизация, метод оценки проповедей, особенно опубликованных. Последние занятия были посвящены святителю Иоанну Златоусту. Поскольку занятия посещались студентами охотно и были всегда очень оживленными, то и результаты стали, по свидетельству самого лектора, более прочными и сознательными, нежели чем при чтении теоретических лекций.

Помимо этой работы, иеромонах Вениамин, по собственному признанию, читал еженедельно представляемые студентами проповеди (от 10 до 20). Лучшие из них он представлял на утверждение ректору академии. После такого двойного цензурно-проверочного контроля авторы лучших проповедей назначались для произнесения в ближайших приходских храмах. Кроме того, преподаватель гомилетики, согласно действующему академическому уставу, должен был сам регулярно произносить проповеди в академическом храме, что отец Вениамин ревностно и исполнял.

Попутно можно заметить, что молодой преподаватель, еще не успев занять кафедру, пользовался большим уважением среди студентов. И уважением именно как научного руководителя. Дело в том, что в течение первого года под руководством отца Вениамина кандидатские выпускные квалификационные работы писали сразу 6 студентов. Это достаточно много, если учесть тот факт, что официальное вступление на должность состоялось уже в середине сентября. Студенты же четвертого выпускного курса свои темы должны были утверждать также в самом начале учебного года. Все шесть работ относились непосредственно к пастырскому богословию и аскетике.

Предметом занятий по этим предметам было раскрытие частных сторон православно-пастырской психологии, таких, как индивидуализм в служении, необходимость опытного усвоения духовной жизни, значение образования, как светского, так и духовного, исключительная важность изучения святоотеческих творений. В кратком обзоре по аскетике акцент был сделан на аскетизм пастыря — его молитвенность, любовь, смирение, крестный путь пастырства. То есть все те положения, которые пройдут красной нитью через весь жизненный путь святителя.

В феврале 1911 года за литургией в день годичного акта Санкт-Петербургской духовной академии иеромонах Вениамин произнес слово «О крестном пути пастырства», которое завершил следующими словами, выражающими его мировоззрение, видение духовной школы и идеал пастыря:

«Она [духовная школа] может только довести до самой веры, может очищать ее от примесей, устранять препятствия к ней, и с точки зрения ее объяснять все происходящее в мире и человеке. Но не только дать самую веру, но и после поддерживать ее есть дело, превышающее всякий разум человеческий, все науки, — ибо это есть дар Божий, живущий в тебе, — заповедовал апостол Тимофей (2 посл. 1, 6). а для этого у нас есть другая Академия, Учителем которой Сам Христос (Матф. XXIII, 8) с апостолами, святыми отцами, соборами, благодатной иерархией, с веками выработанным, Духом освященном, бытом. Имя этой Академии – Св. Православная Церковь, главная же учебная аудитория – этот св. храм.

В этих двух академиях и особенно последней и воспитался тот крестный пастырь, кронштадтский светильник, который с радостью горел и светил с «воссияния солнца» даже до вечера (Пс. 103, 22, 23).

«Как вы стяжали такую пламенную веру?» — спросили его всего за месяц до смерти. Он подумал и ответил: «Я жил в Церкви: участвовал в святых таинствах», особенно же, как нам всем известно, в ежедневном совершении Евхаристии, — «молился, любил особенно читать богослужебные минеи, а когда оставалось время, читал и жития святых».

«Я жил в Церкви», — вот где главный благодатный источник веры, дающей пламень для любви пастыря, с радостью полагающего «душу свою за други своя» и приносящего себя, «яко хлеб сладки» Пресвятой Троице».

Летом 1911 года иеромонах Вениамин посетил Оптину пустынь. В этот ли год или на следующий, когда он вновь был в Оптине, ему предложили произнести проповедь. Видимо, зная о его преподавании в академии. Он поначалу отказался. Как ему казалось, «по смирению». Сомневаясь в сердце все же пошел к оптинскому старцу отцу Нектарию и сказал ему об этом. На что старец дал мудрый совет – на всю жизнь: «Никогда не отказывайтесь, если говорят вам старшие. Каким бы высоким делом ни казалось поручаемое вам, Бог за послушание поможет». Тогда отец Вениамин произнес эту проповедь. И как потом говорил, «никогда он так хорошо не проповедовал, как в тот раз».

По возвращении в Санкт-Петербург его ждало новое послушание. Указом Синода от 15 ноября 1911 года он назначался инспектором Санкт-Петербургской духовной семинарии. Пробыл отец Вениамин на этой должности чуть более месяца до 21 декабря, но срок этот показался ему многомесячным.

Санкт-Петербургская духовная семинария

В отличие от академии семинария располагалась за стенами Александро-Невской лавры, в особом здании. Здесь отца Вениамина ждали неприятности. Против него выступили некоторые воспитанники. Причиной тому была, отчасти, строгость молодого инспектора. Вот как вспоминает об этом сам владыка в контексте общих выступлений против начальства в духовных школах на его памяти: «Третий бунт был при мне в Петербургской семинарии, когда я был инспектором ее и хотел вывести дурную привычку курить табак в спальнях ночью и ежедневное осведомление из всех десяти-двенадцати отделений: сколько кому поставили учителя баллов за ответ? Хотя мы сами выписывали им в особые тетрадочки все баллы раз в неделю…». Бунт, как обычно, сопровождался разными неприятными вещами, которые могут себе позволить учащиеся по отношению к своему нелюбимому начальству. Однако, как вспоминает владыка, преподаватели были на его стороне, а не на ученической. «Дело это потом, —  продолжает он, —  после двух дней криков против меня, утихло. Мы никого не наказали, понадеялись на совесть семинаристов. И тогдашний Санкт-Петербургский митрополит Антоний одобрил нашу снисходительность, а мне сказал: «Вот вам мой совет на жизнь: никогда не обращайте внимания на мелочи!» «После нескольких месяцев инспектирования меня назначили ректором семинарии в Крым, —  продолжает владыка. —  Это было на святках. Воспитанники разъехались по домам, оставалась небольшая группа сирот и бедных. Они сердечно провожали меня общим чаем. Было мило: прошлое забылось и стерлось.

— Отец инспектор! Неужели вы уходите от нас оттого, что мы учиняли дебош против вас? — мягко спросил один.

— Нет! У меня осталось теплое воспоминание от вас, а переводят нас, монахов, не спрашивая; куда пошлют, туда и иди».

Вот так, 21 декабря 1911 года по рекомендации митрополита Антония (Вадковского) иеромонах Вениамин был назначен ректором Таврической духовной семинарии. А 26 декабря архиепископом Сергием (Страгородским) был возведен в сан архимандрита и вскоре отбыл в Крым на место своего нового служения, где его талант пастыря и проповедника раскрылся в полной мере.

Продолжение…

См. все главы:

Глава I: Семья, детство, вера. Часть I. Часть II. (1880-1886).

Глава II: Начальная школа. Духовное училище. (1886-1897).

Глава III. Тамбовская духовная семинария. (1897-1903).

Глава IV: Санкт-Петербургская духовная академия. Монашество. (1903-1907)

Поблагодарить автора за труд

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *