Преодоление индивидуализма в евхаристическом собрании чаще всего приводит к активному внебогослужебному общению. Само по себе это не плохо (я не буду говорить о крайних формах, о «кочетковских» агапах), любой священник призван искать формы этого общения, в особенности молодежного. И все же практика показывает, что культивация этого общения, даже с благими целями, часто приводит к отрицательным духовным результатам. Почему? Не знаю. Но практически это так, и поэтому обычно духовники советуют умеренность в общении со сверстниками, а некоторым и вообще рекомендуют избегать компаний и обществ, даже «благонравных». Очень быстро христианские «капустники» превращаются просто в молодежные тусовки, со всеми вытекающими последствиями. Индивидуализм духовно безопаснее.

Источник.

После секуляризации при взгляде со стороны Церковь стала организовываться как замкнутая общественная формация, подчиняясь законам построения подобной формации. Возможность карьерного восхождения рождает и провоцирует властолюбие и борьбу за церковную власть – явления, не характерные для средневековой Церкви. Соответственно, превалирующим «оружием» в этой области становится интрига. Далее я продолжать не буду: с интригами в жизни современных клириков, я думаю, сталкивался всякий, поэтому за примерами далеко ходить не придется.

Речь идет не столько о карьерной лестнице, сколько вообще о внутрицерковной иерархии ценностей. Наряду с Евангельской нравственной системой в церковной корпорации появляется иная система ценностей, которая во многом обусловила мировоззрение членов корпорации и принципы уважения и популярности внутри корпорации.

Источник.
Рекомендую почитать всё полностью.

Церковные секреты парада

Из 20 000 участников парада 9 мая 2011 года в Москве 6000 исповедались и причастились накануне.
На окропление боевой техники ушло 30 литров святой воды.

diak-kuraev

Это больше в процентном соотношении, чем в воюющей русской армии в 1917 году причащалось после отмены обязательного причащения….Тогда было около 20 %, сейчас 30! И тогда была война!

Вот так, под спудом пошло-кощунственной блогосферы и кокаиново-педерастической телеэлиты возрождается Родина…

kolyuha78_2

…она вмещает в себя и, столь пререкаемую за слова о покойнике, персону о. Димитрия (вместе с сонмом святых, не стеснявшихся в подобных же выражениях), и прот. Всеволода с таким же сонмом святых политиков и замороченных на разных там инфоповодах (ну, согласно своей эпохе, конешна) церковных администраторов, и беззлобнейшего прот. Николая с Залита с его святыми и смиренными предшественниками, и миллионы безвестных молчальников, предавших себя в руки палачей за Христа, и миллионы тех, кто считал, что молчанием предается Бог и с оружием воевавших и убивавших за правду, и.. много ещё того, что и описать словами мы в полноте не можем. Что же в этом главное? Главное, чтобы и нас вместила эта полноводная река, а не выбросила на отмель своей, удобной личной субкультурки с запахом старого софринского ладана* и четким осознанием, что именно я и есть наиболее верное выражение всей двухтысячелетней традиции Церкви.

__________________
* От запаха старого софринского aka «смерть попам» ладана у меня просыпается такая ностальгия по неофитским временам… )) так что это не стёб.

Источник.

Национально-замкнутая церковная культура – это просто иллюстрация к тому, как церковность, скукоживаясь, оформляется в субкультуру, ограничивая представителей иных культур и субкультур в возможности присоединиться к Церкви и в ней комфортно (the Comforter (англ.) – Утешитель) себя чувствовать. А это проблема. Выходит, церковь не готова предоставить таджику сегодня условия для воцерковления. А в случае же, если такое воцерковление произойдет – два сценария наиболее вероятны: либо поверхностная церковность, либо расцерковление…

Кто-то в Церкви должен сказать, что это нормально – не монокультурность, а мультикультурность. Что ближнего надо принимать и любить таким, какой он есть, не приводя его к общему знаменателю. Тем более, если он – этот ближний – ассоциирует себя с Православием.

Ошибается тот, кто говорит, что с этим ничего нельзя сделать, мол, изоляционизм в субкультуру безнадежно вошел в плоть и кровь сегодняшней церковной жизни. Думаю, это не так.

Источник.

В светлый праздник Христова Воскресения погода стоит прекрасная.

Воздух у нас на районе наполнен дымом от мангалов, на которых жарят шашлыки местные жители, а также чувствуется гарь от сожженной травы и мусора.

Тут и там сидят компании людей – мужчин и женщин с детьми, в спортивных костюмах, громко и весело разговаривать, пьют водку.
Когда им хочется сходить в туалет – идут за гаражи.

На дороге останавливается такси – старое раздолбанное ржавое жыгули.

Это, скорее всего такси «Люкс» или «Престиж», а может быть и «Русь» — не знаю, у нас очень много разных такси.

Из машины выходит мужчина, идёт к одной из компаний, выпивает стакан водки, закусывает шашлыком, к лицу приливает кровь, и на щеках появляется румянец.

Довольный и розовощёкий он садиться обратно в машину и едет дальше работать – развозить жителей нашего города в гости, на дачи, в магазины.

Солнце отражается в воде не до конца растаявшего большого пруда, откуда торчат автомобильные покрышки, ржавые велосипедные рамы.

Весело поют птицы, где-то звонко лает собака. По железной дороге с шумом проносится чудо-поезд «Сапсан».

Я иду по грунтовой дороге, на которой высохли лужи. В детской коляске спит самый родной мне маленький человечек.

«Только отдай мне ту, которую я люблю» — поёт в наушника Гребенщиков.

На мобильный телефон с незнакомого номера (после того, как у меня сломался старый телефон – большинство номеров стали незнакомыми) приходит эсэмэска: — «ХВ!»
«ВВ!» – отвечаю я и с умиротворённой улыбкой иду домой.

С праздником, дорогие мои!

Христос Воскрес!

Источник.

Иногда наше сердце больно ранит неверие мира сего, забвение Божиих заповедей, нечувствительность даже к таким великим событиям, как Воскресение Христово. Ведь многие веселятся даже в Страстную пятницу, не ведая, что творят. И, конечно, у верующих людей сердце надрывается, когда они видят своих соотечественников, которые даже в эти святые дни не могут удержаться от участия в том, что никак не соответствует настроению огромного количества людей. Так, если мы смотрим телевидение, то мы не видим никакого напоминания о Великой пятнице, о страданиях Спасителя, а видим все то же — смех, развлечения… Это ранит верующих людей. Но ведь ничего нового не происходит: в самый день Воскресения одни видели Воскресшего и уверовали, а другие оклеветали Воскресение; одни встретили Его с радостью и поклонились Ему на горе в Галилее, а другие усомнились.

Источник.

Храм Воскресения – это место, где в духовном плане постоянно «искрит». Моему сердцу близка одна подлинная история об арабском мальчике, у которого во время молитвы Патриарха сами собой загорелись свечи в руках (а стоял он на лесах, возведенных вокруг Кувуклии). И этот ребенок погасил свечи, потому что Патриарх еще не вынес Огонь. В его поступке я вижу такую духовную простоту и высоту, такое послушание Богу и Церкви, которое могут иметь только великие святые. И даже если в эту святую минуту в этом святейшем месте Огонь возжигается человеческими руками, он от этого не становится для меня менее священным, чем если бы он спустился с небес. Я не хочу поджигать себе бороду, испытывая чудесные свойства Огня. Для меня этот Огонь – святыня.

Источник.

Русскому человеку очень нравится не любить начальников. Оно у него в крови. Это ярко выражено в национальном хобби ругать «государство», например. Не любит русский человек, когда им руководят, даже если руководят толково, даже если советуясь с ним руководят. И ненавидя власть раболепно выполняет все, что ему говорят.

Источник.

И там же, еще же:

Православие — оно разное. Не то, что в разных регионах России, оно разное внутри каждого отдельного человека. И в этом вся его сила, что одни, у которых хорошо с математикой, занимаются учетом, другие — организацией, третьи проповедью. Одни слушают рок-музыку и привлекают молодежь, а другие умеют говорить с бабушками.
Когда мы научимся любить друг друга, тогда научимся и доверять в тех областях, где у нас нет пересечений. Когда появляется это доверие, начинает ощущаться и соборность.

А если пересечения? )

Россия для русских?

Художник Вася Ложкин

Да идите вы..

Вот для кого Россия!

Почему?

«Вся трагедия, вся скука, все уродство жизни в том, что нужно быть «взрослым», от необходимости попирать «детство» в себе. Взрослая религия — не религия, и точка, а мы ее насаждаем, обсуждаем и потому все время извращаем. «Вы уже не дети — будьте серьезны!» Но только детство — серьезно. Первое убийство детства — это его превращение в молодежь. Вот это действительно кошмарное явление, и потому так кошмарен современный трусливый культ молодежи. Взрослый способен вернуться к детству. Молодежь — это отречение от детства во имя еще не наступившей «взрослости». Христос нам явлен как ребенок и как взрослый, несущий Евангелие, только детям доступное. Но Он не явлен нам как молодежь. Мы ничего не знаем о Христе в 16, 18, 22 года! Детство свободно, радостно, горестно, правдиво. Человек становится человеком, взрослым в хорошем смысле этого слова, когда он тоскует о детстве и снова способен на детство. И он становится плохим взрослым, если он эту способность в себе заглушает …

Раньше спасало мир то, что молодежь хотела стать взрослой. А теперь ей сказали, что она именно как молодежь и есть носительница истины и спасения. «Ваши ценности умерли!» — вопит какой-то лицеист в Париже, и все газеты с трепетом перепечатывают и бьют себя в грудь: действительно, наши ценности умерли! Молодежь, говорят, правдива, не терпит лицемерия взрослого мира. Ложь! Она только трескучей лжи и верит, это самый идолопоклоннический возраст и, вместе с тем, самый лицемерный. Молодежь «ищет»? Ложь и миф. Ничего она не ищет, она преисполнена острого чувства самой себя, а это чувство исключает искание. Чего я искал, когда был «молодежью»? Показать себя, и больше ничего. И чтобы все мною восхищались и считали чем-то особенным. И спасли меня не те, кто этому потакал, а те, кто этого просто не замечал …

В Толстом — гениален ребенок и бесконечно глуп взрослый. Толстой кончает «взрослостью», и в этом его ограниченность и падение. Достоевский начинает с «взрослости» и нестерпим. Он делается великим и гениальным тогда, когда отдается «логике детства». Вся потрясающая глубина его от того, что дает он в себе волю «ребенку». Но потому и все взрослое его по-настоящему не понимает. Апофеоз «взрослости»: Маркс и Фрейд.»

Прот. Александр Шмеман. Дневники. 1973-1983. М., 2005 — С. 25-26.

— И последний вопрос. Если говорить в терминах психогеографии , то как бы вы охарактеризовали Тамбов? Чем он пахнет, какого он цвета, какой его основной метафизический символ?..
— Я бы мог, наверно, подобно тому, как лохам и менеджерам разные дельцы читают на семинарах и тренингах нотации и истории о том, как стать успешным, читать, напротив, лекции о том, как потерпеть полнейший жизненный крах (да ещё и душу как-то не спасти!).

И причиной тому во многом пресловутая тамбовская аура. В недавнем интервью тамошнему краеведу я рассказал об этом, вспомнил все злачные места («рюмошные», «рыгаловки» и т.д.), фигурирующие в изданных романах.

Избежать речи об этом не удалось и на презентации книги на малой родине, где, кстати, народу набился полный зал, говорят, больше 80 человек — это обнадёживающий признак.

А так вся эта топонимика, психогеография, геопоэтика — всё в романе, надо читать, живописано, судя по отзывам, правдиво и красочно, хотя, само собой, там не в краеведении суть, но есть даже намёк на такие термины, как «места силы», «геопатогенные зоны» и т.д.

Символ у города есть, он всем известен: тамбовский волк. К сожалению, пока что он оправдывает в основном свою негативную сторону.

А впрочем, «лекции» — это и есть мои книги, надеюсь, что творчество всё же пересилит, победит и в новом романе блеснёт и проявится надежда.

Источник.