Найти тамбовский след Антона Павловича Чехова довольно трудно. Практически невозможно. Не сохранилось ни одного документального свидетельства о его пребывании здесь. Однако это не значит, что знаменитый писатель и неутомимый путешественник не побывал на тамбовской земле. Документов нет, есть отрывочные свидетельства и находки. Но обо всем по порядку.

В Москве, в 1980 году, большим тиражом была издана книга «Вокруг Чехова», в которой младший брат Антона Павловича Михаил сообщал: «Наш дед Яков Герасимович Морозов жил в Моршанске Тамбовской губернии». Здесь же уже сын Михаила Сергей со ссылкой на краеведа из города Иванова В. М. Маштафарова свидетельствовал: «Получив вольную, Г. Н. Морозов (прадед писателя по материнской линии) приписался к моршанским купцам. Дед писателя Яков Герасимович помогал отцу и присматривал за торговлей в Моршанске» [1] . Конечно, о тамбовских корнях Чеховых было известно и раньше. Например, в своей биографической прозе «Чехов», впервые опубликованной в 1954 году, писатель Борис Зайцев писал об отце Антона Павловича: «В 1854 году Павел Егорыч, все еще служа у Кобылина, женился на девице Евгении Яковлевне Морозовой, дочери моршанского купца Морозова (в Таганрог Евгения Яковлевна с матерью и сестрой попала случайно, из-за несчастий в семье)» [2] .

Все это было известно со слов родственников и краеведов. Документальных подтверждений не было. Пока в 2009 году тамбовский краевед Александр Степанович Чернов не обнаружил в Государственном архиве Тамбовской области запись в метрической книге Софийской соборной церкви города Моршанска от 17 декабря 1830 г., в которой говорилось о рождении Евгении Яковлевны Морозовой «У купецкого брата Иакова Герасимова Морозова» [3] . Путем сопоставлений и дополнительных розысков было выяснено, что это и есть мать Антона Павловича Чехова. Теперь уже было документально подтверждено, что Евгения Яковлевна родилась 15 декабря, а крещена 17 декабря 1830-го года. «В этом городе прошли её детские и юношеские годы, – пишет заслуженный работник культуры РФ, краевед Андрей Михайлович Белкин (1934–2008). – Когда её отец во время одной из торговых поездок заболел и умер от холеры в Новочеркасске, мать с дочерьми покинула Моршанск и переехала в Таганрог, где купила небольшой домик. В то время Евгения Яковлевна была уже взрослой девушкой. В Таганроге 20 октября 1854 года она вышла замуж за небогатого торговца Павла Егоровича Чехова – будущего отца великого писателя» [4] .

Так, ниточка, связывающая Антона Павловича Чехова с Тамбовской землей, была найдена. Теперь возникал другой вопрос: «А посещал ли когда-нибудь сам Антон Павлович родину матери?» Ссылаясь на книгу Дмитрия Васильевича Калашникова «Край родимый», другой тамбовский журналист Сергей Колебанов отвечает без сомнений: «Да, Чехов на Тамбовщине был. Но не в Моршанске, а в Рассказове» [5] . Почему он так уверен? Дело в том, что тамбовский журналист и краевед Д. В. Калашников (1912–1978), издавший свою книгу еще в 1959 году, был сам уроженцем Рассказово. Родители его были из рассказовских крестьян. А сам он работал счетоводом, а затем воспитателем школы фабрично-заводского ученичества Арженской суконной фабрики. Дмитрий Васильевич вполне мог знать и слышать рассказовских старожил, которые передали ему о том, что еще в 1892–1893 гг., когда в России разразилась холера, рассказовский фабрикант Михаил Васильевич Асеев пригласил своего однокашника по Московскому университету А. И. Петэна заведовать открытой при Арженской суконной фабрике больницей. А затем по приглашению фабриканта и Петэна Арженку посетил еще один их однокашник по университету – известный писатель Антон Павлович Чехов. Документальных подтверждений этому так и не было найдено. Поэтому тамбовский краевед Валентина Андреевна Кученкова справедливо указывала: «Некоторые краеведы высказывали предположение, что в 1892–1893 годах Пэтена в Арженке посетил Антон Павлович Чехов. Предположение это маловероятно: в тот период в Серпуховском уезде свирепствовала эпидемия холеры, и борьба с нею поглощала у Чехова и дни и ночи» [6] .

В своих письмах Антон Павлович, действительно, жалуется, что лечение больных в округе отнимает у него все время, что вырваться нет никакой возможности. Но мы плохо знаем Чехова, если допустим, что он два года безвылазно просидел в Мелихово. Летом 1892 года он все же выезжал на лечение больных в Тульскую губернию. Так почему не мог выехать в Тамбов? Потому что этому нет документальных подтверждений.

Дорогу в Тамбов Чехов прекрасно знал. К этому времени она была облегчена железнодорожным сообщением вплоть до Саратова. В 1866 году в Козлов прибыл первый поезд из Москвы. В декабре 1869 года была открыта для железнодорожного сообщения линия от Козлова до Тамбова. И, наконец, от Тамбова до Саратова – уже в 1871 году. Теперь к тётке в Тамбов или к кузине в Саратов можно было хотя и не без сложностей, но все же доехать довольно быстро. В маленькой пьесе «Идеальный экзамен», опубликованной в 1884 году в «Будильнике», Антон Павлович с присущей ему иронией пишет: «Железной дорогой, в обширном значении этого слова, называется инструмент, служащий для транспортирования кладей, кровопускания и доставления неимущим людям сильных ощущений. Она состоит, собственно, из дороги и из железнодорожных правил. Последние суть следующие. Железнодорожные вокзалы подлежат санитарному надзору наравне с бойнями, железнодорожный же путь – наравне с кладбищами: в видах сохранения чистоты воздуха как те, так и другой должны находиться на приличном расстоянии от населенных мест. Особь, транспортируемая по железной дороге, именуется пассажиром, прибыв же к месту своего назначения, переименовывается в покойника. Человек, едущий к тетке в Тамбов или к кузине в Саратов, в случае нежелания своего попасть волею судеб ad patres [7] , должен заявить о своем нежелании, но не позже шести месяцев после крушения. Желающие писать завещания получают чернила и перья у обер-кондуктора за установленную плату. При столкновении поездов, схождении с рельсов и проч. пассажиры обязуются соблюдать тишину и держаться за землю. При столкновении двух поездов третий мешаться не должен…» [8] .

Несомненно, известия о недостатках строительства Тамбово-Саратовской железной дороги, о которых писал и Борис Николаевич Чичерин, могли дойти до Чехова и из третьих рук. Но и сам он был живым свидетелем только что народившегося железнодорожного сообщения в России, которым ни раз пользовался. Путешествуя, Чехов останавливался в различных отелях и гостиницах. Так, в рассказе «Юбилей» Антон Павлович явил нам актера Василиска Африканыча Тигрова с пачкой трактирных счетов: «Вот доказательство! — крикнул он, гордо поднимая голову. — Счет московской гостиницы «Гранд-Отель», счет харьковской гостиницы «Бель-Вю», пензенской Варенцова, таганрогской «Европейской», саратовской «Столичной», оренбургской «Европейской», тамбовской «Гранд-Отель», архангельской «Золотой якорь» и так далее!» [9] .

Неужели вся записная книжка писателя была испещрена этими точными названиями отелей в названных городах только с чужих слов или справочников? Возможно, конечно, тамбовский «Гранд-Отель», который располагался в сохранившемся и доныне здании на углу нынешних Интернациональной и Носовской улиц был упомянут его другом Владимиром Алексеевичем Гиляровским. Но как же тогда остальные гостиницы в других городах? Смеем надеяться, что Чехов не только проезжал по Тамбово-Саратовской железной дороге, но и останавливался в городе. И именно в том самом тамбовском «Гранд-Отеле». Но это всего лишь предположения, основанные на косвенных фактах. Может, оно было так, а может, и нет. Доподлинно известно лишь одно. Чехову Тамбов был хорошо известен. Тот же Гиляровский вспоминал: «Мы с Антоном работали в те времена почти во всех иллюстрированных изданиях: “Свет и тени”, “Мирском толке”, “Развлечении”, “Будильнике”, “Москве”, “Зрителе”, “Стрекозе”, “Осколках”, “Сверчке”. По вечерам часто собиралась у Чеховых небольшая кучка жизнерадостных людей: его семейные, юноша-виолончелист Семашко, художники, мой товарищ по сцене Вася Григорьев, когда Великим постом приезжал в Москву на обычный актерский съезд. Мы все любили его пение и интересные рассказы, и Антоша нередко записывал его меткие словечки, а раз даже записал целый рассказ о случае в Тамбове, о собаке, попавшей в цирк. Это и послужило темой для ”Каштанки”» [10] . Вот, хотя бы Каштанку можно считать полностью тамбовской.

Но если, вдруг, Чехов останавливался в тамбовском «Гранд-Отеле», то почему бы ему отсюда не завернуть было к Петэну в соседнюю Арженку, в Рассказово?

В 1893 году Чехов пишет в своем имении Мелихово повесть «Черный монах». Главный герой повести приезжает в апреле в имение Борисовка по приглашению подруги детства Тани Песоцкой, проживающей вместе с отцом, Егором Семенычем. Автор сразу приступает к описанию жилища: «Дом у Песоцкого был громадный, с колоннами, со львами, на которых облупилась штукатурка, и с фрачным лакеем у подъезда. Старинный парк, угрюмый и строгий, разбитый на английский манер, тянулся чуть ли не на целую версту от дома до реки и здесь оканчивался обрывистым, крутым глинистым берегом, на котором росли сосны с обнажившимися корнями, похожими на мохнатые лапы; внизу нелюдимо блестела вода, носились с жалобным писком кулики, и всегда тут было такое настроение, что хоть садись и балладу пиши».

Замечательно! Обрывистый, крутой глинистый берег у реки. Сосны… Не будем углубляться в сравнение рассказовской природы и описание почти что Асеевского парка в этой повести. Обратим лишь внимание на дом с колоннами и львами. Известно, что два дворца Асеевых в Арженке и в Тамбове были спроектированы и построены архитектором Львом Кекушевым, отличительной чертой зданий которого были… львы. Это была своеобразная подпись творца под своими творениями.

Вся эта конструкция рассыпается в прах если мы вспомним дату построек Асеевских дворцов. Это начало XX века… Чехов описать их в 1892–1893 гг. никак не мог. Так или иначе, мы не будем гадать, когда и где родилась идея постройки дворца в Арженке у Михаила Васильевича Асеева и делился ли он ею со своими товарищами в Москве или в Рассказово. Скажем только одно. Посещал или не посещал Чехов своих однокашников в означенный период остается загадкой. Либо делом веры в слово бывшего воспитателя школы фабрично-заводского ученичества Арженской суконной фабрики Дмитрия Васильевича Калашникова.

В любом случае, Чехова сложно называть тамбовским, равно как и принадлежащим к какому-либо другому месту на земле. На его имя претендовали и Таганрог, где Антон Павлович родился и вырос, и Москва, которую писатель полюбил всем сердцем, и его музей-имение в Подмосковном Мелихово, и Ялта, куда он потом переехал. Даже остров Сахалин, который так великолепно описал классик, несет только одну из его частичек. Наконец, даже Ницца и Венеция, от которой Чехов был в восторге, имеют свои отдельные «чеховские» места. Он невидимыми нитями связан со многими городами и весями, странами и человеческими судьбами. Чего стоит некий «Кирсановский переулок», упоминаемый в начале третьего действия «Трёх сестёр». Здесь героиня пьесы Ольга Прозорова говорит, что «Кирсановский переулок сгорел весь, очевидно…». И хотя сам Антон Павлович признавался в письме к Максиму Горькому, что действие «Трёх сестёр» происходит «в провинциальном городе вроде Перми», мы там такого переулка не находим. Этот переулок существовал и по сей день существует лишь в другом провинциальном городе – в городе Борисоглебске Тамбовской губернии. Этот город расположился на границе с бывшим Кирсановским уездом (отсюда и «Кирсановский переулок»). Примечательно, что после того, как пьеса обрела славу, по всей России прокатилась волна фотосессий, где сестры по трое фотографировались в ближайших фотосалонах. Изображение такой фотокарточки с оттиском фотосалона в Борисоглебске сохранилось до наших дней. Были ли эти неизвестные три сестры из дома в Кирсановском переулке – мы уже не узнаем. Откуда Чехов знал про него – тоже.

Биограф Антона Павловича Чехова Дональд Рейфильд в одном из своих видеоинтервью сказал: «Отличительная черта, уникальность русского писателя – это его недосказанность». Здесь Антон Павлович остался верен себе: возможно, мы когда-нибудь узнаем, был ли он в Тамбове или в Рассказово. Но, возможно, это навсегда останется недосказанным.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Михайлов, В. Имя Чехова и Моршанск [Текст] // Коммунист: [газ. Моршан. р-на]. – 1989. – 26 июля (№ 119). – С. 4.

2. Зайцев, Б. Чехов [Текст]: лит. биогр. / Борис Зайцев // Дон. – 1990. – № 1. – С. 158-171.

3. ГАТО. Ф. 1049. Оп. 4. Д. 3103. Л. 16 об.

4. Белкин, А. Из семьи моршанского торговца [Текст] // Тамб. жизнь. – 1994. – 11 авг. (№ 155). – С. 3

5. Колебанов, С. Тропинка ведет в Тамбов [Текст] // Слово: [газ. Соснов. р-на]. – 1997. – 30 апр. (№ 53-55). – С. 4.

6. Кученкова, В.А. Асеевы: династия предпринимателей [Текст] / В.А. Кученкова. – Тамбов: ОАО «Тамбовполиграфиздат», 2007. – С. 23.

7. К праотцам (лат.).

8. Чехов, А. П. Идеальный экзамен: (Краткий ответ на все длинные вопросы) // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения: В 18 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. – М.: Наука, 1974-1982. Т. 3. [Рассказы. Юморески. «Драма на охоте»], 1884-1885. –М.: Наука, 1975. – С. 29-31.

9. Чехов, А. П. Юбилей // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения: В 18 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974–1982. Т. 5. [Рассказы, юморески], 1886–1886. – М.: Наука, 1976. – С. 451–456.

10. Гиляровский, В. А. Антоша Чехонте [Текст] / Владимир Гиляровский // Гиляровский, В. Москва и москвичи. Друзья и встречи. Люди театра / Владимир Гиляровский. – М., 2007. – С. 330-356.

Статья подготовлена при поддержке при поддержке гранта администрации Тамбовской области для НКО в рамках проекта «Знай тамбовских – читай тамбовских» (проект № Р68-22-1-000048)

Автор: Просветов Ростислав Юрьевич, член АНО «Тамбовское библиотечное общество»

Фото: из коллекции Тамбовской областной универсальной научной библиотеки им. А. С. Пушкина

Первоисточник публикации: Знай тамбовских – читай тамбовских.