Леонид Алексеевич Гринченко (1898–?), богослов. После революции эмигрировал в Югославию. Учился в Белградском университете (1922-1926). Принимал участие в Свято-Серафимовском братстве. Переехал в Париж. Окончил Богословский институт в Париже (1930). Изучал римско-католическое богословие в Риме. В 1930-е выступал в Париже и его пригородах с докладами, проводил духовные беседы. Опубликовал две работы в «Вестнике РСХД» (1927, 1930). В 1935 организовал на Трехсвятительском подворье в Париже семинар «Православное мировоззрение». Читал курс «Каноническое право» на богословских курсах при Богословском институте Святого Дионисия (1944). После Второй мировой войны продолжал читать лекции на Трехсвятительском подворье. Затем вернулся в Россию.
На этом все найденные биографии Л.А. Гринченко обрываются. Дополняем их сведениями из автобиографии самого Леонида Алексеевича, обнаруженных в Балашовском архиве.
Якову Андреевичу Климову
КРАТКАЯ АВТОБИОГРАФИЯ
ГРИНЧЕНКО Леонида Алексеевича, крестьянского происхождения, родился в Екатеринославле 8.8.1898 г.
Дед Гринченко, Матвей Андреевич, украинец-переселенец из Харьковской губернии, осел в русской деревне Каракова Екатеринославской губернии, Бахмутского уезда, около станции Гришино (Теперь Красноармейск), женился на русской татьяне Семеновне Саприкиной, по-украински не говорил.
Отец после отбытия воинской повинности в г. Екатеринославле, там же поступил на службу конторщиком в Управление железной дороги. В течении 50 лет, до и после революции, служил на одном и том же месте, дослужился до старшего счетовода. Женат на русской Анастасии Петровне Крупка.
Окончил 1-ое Екатеринославское реальное училище 1.6.18. Через несколько дней после окончания среднего образования, движимый исключительно патриотическим чувством и национальной обидой, т.к. не мог понять смысла Брест-Литовского договора и не хотел принимать немецкой оккупации (по молодости лет в политической эконмоии не разбирался), перебрался из занятого Екатеринослава в Новочеркасск, где вступил в ряды деникинско-врангелевской армии и был в ней до конца, т.е. до разгрома ее в Крыму в 1920 году. (В самом конце эпопеи 28–3.20 был произведен в офицеры, командных должностей не занимал). В рядах остатков армии сидел в французском концлагере в Галиполии и нес службу пограничника в Югославии. Здесь прочел в эмигрантской газете известное воззвание патриарха Тихона о лояльности к Советской власти. Не будучи в то время еще церковником, почему то понял и признал его внутреннюю правду и поэтому подал заявление о выходе из находившейся на Югославской службе белогвардейской организации, для прохождения образования в ноябре 1923 г. С этого времени ни в каких белогвардейских или эмигрантских политических организациях не состоял.
Поступив в Белградский университет на архитектурное отделение, пробыл там три года, одновременно работал на различных работах: от пильщика дров и разносчика молока до чертежника и техника. Затем в сентябре 1926 года уехал в Париж и поступил в недавно открытый там Высший Православный Богословский институт, ректором которого в то время был епископ Вениамин Федченков (в настоящее время митрополит Саратовский и Балашовский). Последний стал открыто в 1930 году на советскую позицию и пошел на разрыв с эмигрантскими антисоветскими кругами и основал свою собственную церковь, подчинявшуюся Москве.
Как постоянный единомышленник и ближайший сотрудник епископа Вениамина естественно не мог рассчитывать на научную карьеру и получение ученой степени от эмигрантских церковных кругов, несмотря на то, что кончил институт первым. (По той же причине принадлежности к церкви подчиняющейся Москве разошелся с невестой имевшей 40 000 000 приданного — Ольгой Дмитриевной Вальневой). Потому в 1930 г. поступил в Римский католический институт (с разрешения епископа Вениамина), где изучал римское и церковное право.
Кроме повышения научной квалификации и получения ученой степени преследовал и другую цель: вплотную узнать главного конкурента Православной Церкви. За время пребывания в Риме постоянно подвергался тонкому и грубому шантажу в целях совращения меня в католичество. Последнее окончилось для католиков неудачей.
Не только я не был обращен в католичество, но и сами «занимавшиеся мною» Дейбнер, секретарь известного иезуита Дербиньи и Бальфур, католический монах, племянник английского министра порвали с католической церковью – первый сделался светским человеком, второй перешел в православие. В 1933 г. окончил Восточный институт с предоставлением права защищать докторскую диссертацию. В 1935 г. представил диссертацию на тему: «Принципы отношения Церкви и государства». За работой Восточного института были признаны большие достоинства, но был также сделан еще один последний нажим: было предложено перейти в католичество. Не приняв предложения, окончил на этом учебу и принялся за педагогическую работу, при основанной епископом Вениамином церкви в Париже с клиром и мирянами. В 1936 г. подал заявление в Советской Парижское посольство о возвращении на Родину – в последнем было отказано, одновременно с 1937 г. начал работать с французами по организации французской православной церкви. После присоединения этой церкви к Москве, был назначен указом экзарха Московской Патриархии митрополита Елевферия членом административного совета Французской Православной Церкви и цензором ее изданий. Приезжавший неоднократно в Москву, глава Французской Православной Церкви архимандрит Шамбо (в последний раз в 1956 г.) – мой ученик, также как весь клир и многие миряне, официально писал Московскому Патриарху об исключительном значении моей работы для этой церковной группировки, не хвастаясь имею основание добавить, что без моей повседневной организационной и педагогической работы этой церковной группировки в настоящее время не существовало бы. А дорого бы дала Римская церковь, чтобы в той Франции, которая всегда была основной ее силой, подобное явление не имело бы места.
В 1940 г. в момент занятия немцами Парижа принял место старосты той же основанной М. Вениамином церкви, чтобы избежать опасности быть завербованным в немецкую армию или вообще в немецкие организации. Во время оккупации немцы имели основание не менее 400 раз поставить меня к стенке за укрывательство от их преследований советских военнопленных и евреев (о последнем есть достаточно документальных данных в Советском Парижском посольстве). В 1947 г. после неоднократных предложений приезжавших в Париж представителей Московской Патриархии и подтверждения последних сотрудниками Советского посольства, вернулся на Родину. По приезде был назначен на кафедру церковного права в звании доцента в Ленинградскую духовную академию. Здесь подвергался скрытой и открытой травле и без объяснения причин переведен в г. Саратов, уже просто преподавателем не по специальности, а по различным предметам: латинскому языку, русскому языку, психологии и т.д. В 1948 г., в ноябре 1949 г. подал заявление на имя главы правительства И. В. Сталина с просьбой меня проверить и защитить. 28.3.50 г. был арестован по обвинению в шпионаже. После 16-ти месячного пребывания в тюрьме сначлаа в г. Саратове, затем в Москве (из них 4 месяца в одиночке) обвинение в шпионаже было снято, но одновременно приписаны другие обвинения по ст. 58, 4, 11. пробыл 6 лет и два месяца в ИТЛ Мордовской АССР.
В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3.9.55, но почему-то только 31.5.56, досрочно освобожден без снятия судимости.
8.8.56 Верховным Судом СССР судимость была снята ст.ст. 58, 4; 58-11, отменены за необоснованностью, а ст. 58-10 переквалифицирована на позорящую меня ст. 74 ч. 2 УК РСФСР.
С июля 1956 г. до настоящего времени нахожусь на должности казначея церкви г. Балашова.
28.1.57. Л. Гринченко.
Архивный отдел администрации Балашовского муниципального района. Ф. 1238. Оп. 1. Д. 3. Л. 93–96. Машинопись. Автограф – подлинник.
