3 февраля 2013 г. сотрудник Научно-исследовательского отдела новейшей истории Русской Церкви ПСТГУ Андрей Александрович Кострюков опубликовал в своем ЖЖ запись, которая непосредственно касается моей научной работы. Привожу ее здесь полностью.

О митрополите Вениамине (Федченкове) и не только…

Когда лет семь тому назад я прочитал этот документ, первой мыслью было запрятать его подальше и забыть — уж слишком неприглядным был образ митрополита Вениамина (Федченкова) и некоторых других архиереев, служивших в США. Однако документ я скопировал и сохранил. Иногда ссылался на некоторые фрагменты. Пригодился документ относительно недавно. Волна елея, которая полилась со страниц церковной прессы в адрес митрополита Вениамина, статьи, представляющие его насадителем православия в Америке и проч. заставили взяться за его публикацию.

Этот документ — доклад сотрудника Московской Патриархии Л.Н. Парийского, который посетил США в 1947 г. вместе с митрополитом Григорием (Чуковым). Отчет Парийского скандален, причем убийственные характеристики дабтся не только владыке Вениамину, но и многим священнослужителям Московской Патриархии в США, и многим представителям церковной оппозиции. Разместить этот доклад полностью нет возможности, но некоторые части я размещаю ниже. Для заинтересовавшихся могу сообщить, что несколько дней назад полная версия доклада на более чем 50 страницах была опубликована в «Вестнике ПСТГУ» II (История. История РПЦ) № 6 (49) за 2012 год. Верить во всем Парийскому нельзя, что я отметил во вступительной статье. Но и отмахнуться от доклада мы не имеем права.
Итак, слово Л.Н. Парийскому:

«В первое воскресенье нашего приезда — 20 июля — Митрополит Григорий решил отстоять обедню в домовой церкви м. Вениамина, в так называемом Серафимовском подворье, архиерейской резиденции 38 Холси ул. в Бруклине. Этот дом находится в негритянском районе, среди негров нет православных, и никто из православных здесь не живет.
Почему м. Вениамин решил купить дом в таком районе, это ему одному известно, но несомненно, что выбор крайне неудачен и может быть объяснен только личными основаниями, а не соображениями церковной пользы.

Церковь занимает маленькую узкую комнату. На стенах — небольшие бумажные иконки, убогий иконостас с фанерными царскими вратами, вырезанными в виде фестонов, мешающих при проходе…

Служил м. Вениамин один. Прислуживал архимандрит Борис, присутствовали мать Анна, старушка 82 лет, живущая на Серафимовском подворье, и ее помощница по кухне. Посторонних никого не было и, говорят, никого не бывает. Это церковь — только для м. Вениамина. Пели и читали митрополит Григорий со мной. Следованной Псалтири и богослужебного Апостола не было. Впервые в жизни читал Апостола по Библии, а прокимен и аллилуарий со стихами — по октоиху.

Служба произвела удручающее впечталение…

Во всем этом сказывается тот стиль м. Вениамина, который в Париже проявился в устройстве церкви в подвале автомобильного гаража, а жилых помещений братии — на чердачных сараях для сушки белья с окнами на потолке. В Нью-Йорке в прежнем своем помещении до покупки Бруклинского дома м. Вениамин с архимандритом Борисом выкопали под полом большой погреб, в котором предполагали устроить катакомбную часовню, но одна из стен дома наклонилась и полиция велела закопать подвал…

+++
В адрес м. Вениамина из редакции Московской Патриархии высылаются все издания Патриархии для распределения их в плановом порядке между духовенством и мирянами. Оказалось, что м. Вениамин не исполняет этого распоряжения Патриархии, полученного им от Председателя Издательского отдела митрополита Николая. Целые пачки Журналов Московской Патриархии, при передаче кафедрального собора, были найдены не развязанными. Полученные во время нашего пребывания №№ 5 и 6 Журнала не рассылались, а раздавались случайным лицам. Нам были принесены 40 экземпеляров книг «Правда о религии в России», брошенные в соборе. Сам м. Вениамин принес нам лично 45 экземпляров Православного календаря на 1947 год издания Московской Патриархии за ненадобностью и, передавая мне, сказал: «Мне некому их раздавать. Может быть Вы их кому-нибудь раздадите».

При посещениях церквей в Скрантоне, Чикаго, Сан-Франциско, Филадельфии мы увидели, что духовенство пользуется Витальевскими календарями (то есть издания РПЦЗ — А.К.), а не нашими, потому что никто из этих крупных патриарших приходов не получил от м.Вениамина ни одного календаря. Духовенство жаловалось, что оно также не получает и Журнала Московской Патриархии.

+++
Всенощных бдений совершенно не служат. За 14 дет своего пребывания в Америке м. Вениамин не ввел служения всенощных. Трое священников Нью-Йоркских говорили Митроподиту Григорию, что им ни разу не пришлось служить всенощную, а молодежь в массе своей не знает, что такое всенощная и лишена ее благодатного действия..
Причт кафедрального собора — три священника и протодиакон — распущены. Миряне оставлены без всяких пастырских забот: ни акафистов, ни бесед, ни лекций — ничего не ведется. Нет даже объявлений и указаний, куда и кому верующие могут образаться за совершением неотложных треб
— Куда мне теперь идти? — спросил протодиакон И. Семов после передачи собора (Североамериканской митрополии — А.К.) м. Вениамина.
— Куда хотите, — был ответ, — к кактоликам, к протестантам, к униатам…

+++
Митрополит Вениамин всегда стоит за Советскую власть, за Советскую Россию. Его любимые лозунги, часто им повторяемые: «Любите Советскую Россию, так благодать Божия», «Кто не любит Советскую России, тот против Бога», «Сталин — богоданный вождь», «Советская власть — Божией милостью». Несмотря на неприятности, испытанные им от белогвардейцев-аристократов, он не изменяет своих политических взглядов.

+++
(Вот что пишет Парийский про игумена Георгия (Скандерса), одного из приближенных лиц к м. Вениамину):

Игумен Георгий может служить примером отношения м. Вениамина к подбору кадров священнослужителей.

Он пишет об игумене Георгии «Он мог бы быть кандидатом во епископы, но смущаюсь характера его властного…»

Мы познакомились с ним. Это благообразный монах. На бархатной рясе он имел на груди орден Красной Звезды. По-видимому, он не совсем нормальный человек. Орден носит в честь победы СССР над Германией и упорно не желал снять его, несмотря на возмущение православных и насмешки витальевцев и феофиловцев…

За обедом он всел себя как не вполне нормальный человек. Он перебил оратора, говорившего, что Церковь должна быть вне политики, истерическими возглавами «не оскорбляйте», «не смеете оскорблять» — ему показалось, что оратор не делает различия между Патриаршей Церковью и Феофиловцами. Затем он поросил позволения сказать слово и после нескольких бессвязных фраз начал говорить против феофиловцев и других врагов. Его попросили прекратить речь».

Источник: http://kostryukov.livejournal.com/9506.html

В настоящий момент данная запись в ЖЖ автора недоступна.

В связи с этим мне бы хотелось привести здесь отрывок заключительной части своего исследования, которое, надеюсь, будет когда-нибудь опубликовано. Итак:

«Довольно резкие доклады митрополита Григория (Чукова) и Льва Николаевича Парийского в отношении патриаршего экзарха в Америке митрополита Вениамина (Федченкова), представленные Патриарху по итогам поездки в США, показывают их полное непонимание и нежелание принять условий американской церковной жизни. Многие из прозвучавших в этих докладах обвинений надуманны и несправедливы. Так, митрополит Григорий ставил в вину владыке Вениамину плохое административное управление экзархатом. В частности, указывал на то, что связь с приходами не была организована; регулярных взносов от них не поступало; отчетность не представлялась; содержание архиереев налажено не было; собственного имущества в экзархате не было (все имущество церквей принадлежало приходским советам или отдельным настоятелям)^[1]. Однако церковно-приходская жизнь в Америке строилась по иному принципу, нежели в Советском Союзе или даже в Европе. Американские приходы изначально здесь пользовались большой самостоятельностью. Враждебно настроенное окружение и бедственное материальное положение американского экзархата не позволяли митрополиту Вениамину заниматься имущественными вопросами, которые при этом требовали значительных судебных издержек и, следует это признать, поддержки прессы и общественного мнения. Сам патриарший экзарх был в крайне затруднительном материальном положении и с трудом изыскивал необходимые материальные средства на текущие расходы и поездки по штатам. Денежной помощи от Московской Патриархии не поступало вплоть до 1945 года. Когда же эта помощь была предоставлена (после поездки митрополита Вениамина на Поместный собор 1945 года), то значительную ее часть Владыка был вынужден потратить на удовлетворение запросов патриаршего посла в Америке – архиепископа Алексия (Сергеева). (См. Приложение. Заметка митрополита Вениамина (Федченкова) по поводу финансового положения Патриаршего посла, архиепископа Алексия (Сергеева), в Америке. 27 апреля 1945 года).

В упомянутом докладе митрополита Григория на имя патриарха, патриаршему экзарху ставилось в вину и то, что состав церковного клира в Америке по своему богословскому образованию был «не высоким» и что «в погоне за доходами священники обходят с блюдом церковь для сбора пожертвований в важнейшие моменты литургии»^[2]. «Не предпринимая никаких мероприятий церковно-религиозного характера, – докладывал митрополит Григорий, – он [митрополит Вениамин] все вздыхал о «церковном мире», надеясь, что тогда, без всякого с его стороны труда, «патриаршая, сравнительно небольшая группа  влилась бы в Церковь большинства; а там, конечно, идет и более широкая и более плодотворная работа…». Что же Вы все-таки в общем здесь делали? – спросил я его на заседании Совета, и получил в ответ: «Мы жили, мы просто физически жили, и этим показывали, что жива московская Патриаршая Церковь…» А в то же время присылаемая из Патриархии литература («Журнал М[осковской] Патриархии», «Церковный календарь», «Правда о религии в России»), где освещалась церковная жизнь на Родине, пачками валялась на складе и Экзарх не находил нужным снабжать ею приходы…», – сетовал митрополит Григорий. Последнее обвинение кажется довольно странным, так как известно, что экземпляры книги «Правда о религии в России» исправно рассылались адресатам и на нее были получены многочисленные отзывы[3]. Выпуск собственного периодического издания, организация богословских курсов – все это тоже было сделано, но за недостатком материальных средств и поддержки извне – оказалось недолговечным.

Конечно, можно говорить об излишней эмоциональности и увлеченности митрополита Вениамина публичными выступлениями в Америке в защиту Московской Патриархии и Советского Союза. Однако стоит учесть и те обстоятельства, в которых ему приходилось это делать. К примеру, в той же газете «Россия», которая выходила на русском языке в США пять раз в неделю, 8 августа 1947 года была опубликована статья, где обсуждались планы войны с Советским Союзом в таком духе: «Атомная атака Москвы и Ленинграда с целью уничтожения советского правительственного аппарата – лучший план, как наиболее действенный и быстро достигающий цели… Эту идею могли бы выполнить без войны и боевые организации русской эмиграции»^[4]. О том, что количество желающих принять участие в таких организациях было достаточно, можно узнать познакомившись с биографией упоминавшегося нами полковника Бориса Паша и его службой в качестве армейского представителя в Центральном разведывательном управлении США. Можно также напомнить об известном обращении архиепископа Виталия (Максименко) к президенту Рузвельту, опубликованному в той же газете «Россия» в 1941 году, где открыто прозвучал призыв отказать в помощи «Сталину и его приспешникам»^[5]. В такой ситуации митрополит Вениамин считал своим пастырским и сыновним долгом выступить на защиту Родины. При этом он готов был выступить и на защиту Соединенных Штатов – идти в действующую армию «варить кашу» для солдат, если бы это потребовалось.

«Вместо живой плодотворной практической церковной работы,  –  продолжал митрополит Григорий (Чуков), –  м[итрополит] Вениамин без нужды увлекался посвящениями в епископы, архимандриты и игумены, избирая для этого, как нарочно, мало подходящих лиц: еп[ископа] Феодора [Текучева] – полубольного (психически), еп[ископа] Антония [Васильева] – почти слепого старца, которого при богослужении надо водить»^[6]. Осуждалось митрополитом Григорием и «странное поведение м[итрополита] Вениамина в отношении сдачи Кафедрального собора феофиловцам, неправильное толкование на суде Патриаршей телеграммы и спокойное разрешение одинаково посещать верующим храмы и православные и раскольнические, и 3) не менее странное отсутствие всякого содействия мне при исполнении моей миссии в Америке»^[7]. Не остались без внимания и «упрощенность» богослужения митрополита Вениамина, «игнорирование им соответствующей обстановки богослужения, попущение банкетных собраний в церковных залах и пр[очее]»^[8]. Однако мы не будет подробно останавливаться на всех этих замечаниях. Отметим лишь, что все посвящения, совершенные митрополитом Вениамином делались им исключительно с благословения и одобрения патриарха Сергия (Страгородского), а затем и патриарха Алексия (Симанского) из тех кандидатов, которые были в то время в наличии в Америке.

Другим обвинителем митрополита Вениамина стал Лев Николаевич Парийский, написавший, по свидетельству А.А. Кострюкова, «доклад, полный слухов, грязных домыслов и прямой клеветы (автор доклада постарался обвинить митрополита Вениамина в чем только можно, даже в том, что он не знал названий нью-йоркских улиц, по которым проезжала делегация)»^[9].

Пролить свет на причины такого отношения митрополита Григория и секретаря Московской Патриархии Л.Н. Парийского к патриаршему экзарху в Америке, как ни странно, позволяют воспоминания протопресвитера Георгия Шавельского. Сообщая о визите митрополита Григория, тогда архиепископа, в Болгарию в 1946 году, он пишет: «Пребывание архиепископа Григория в Софии, мои беседы с ним и членами его свиты, мои наблюдения над ними оставили во мне не совсем отрадное впечатление. Мне чувствовалось, что некая грань разделяет их и нас, что мы для них не совсем свои, что что-то недоговоренное остается между нами и ними. Почти за тридцать лет раздельной жизни при совершенно разных условиях и разной обстановке мы отвыкли от них, а они от нас, мы остались со старыми взглядами, убеждениями, стремлениями, у них воспиталось многое новое, образовались новые взгляды. Мы всей душой устремлялись к ним, с неподдельной радостью встречали их, а они с подозрительной осторожностью относились к нам. Особенно тяжелое впечатление произвело на меня то, что, как я заметил, они сами с осторожной недоверчивостью относились друг к другу, опасаясь один другого»^[10]. Протопресвитер Георгий Шавельский обращает внимание своего читателя на то, что, когда в одной из бесед советский посол Д.Г. Яковлев стал упрекать того в измене Родине, митрополит Григорий поддержал посла: «Да, да! Вы, убежавши из России, изменили своей Родине»^[11]. Стоит ли говорить, каким человеком в глазах владыки Григория и Льва Парийского мог предстать митрополит Вениамин, который не только покинул Родину в 1920 году, но даже возглавил до того духовенство Белой армии генерала Врангеля. Последний факт будет еще неоднократно ставится в вину Владыке в Советском Союзе. Возможно поэтому, уже после визита в США архиепископа Алексия (Сергеева), митрополит чувствовал симпатию и близость к митрополиту Феофилу (Пашковскому) и другим своим бывшим противникам. К сожалению, митрополит Феофил оказался заложником собственных амбиций и своего окружения. 27 июня 1950 года он скончался в Сан-Франциско. Последними предсмертным словами митрополита были: «Ответственность, церковная ответственность!..»^[12]. На VIII Нью-Йоркском Всеамериканском Соборе главой Северо-Американской митрополии был избран и возведен в сан митрополита всей Америки и Канады архиепископ Леонтий (Туркевич).

Возвращаясь к докладам митрополита Григория и Льва Парийского, следует все же отметить, что удачная форма организации церковной жизни сама по себе еще не способна определить богатство ее содержания без самого главного – без духовного подвига[13]. Реально, в церковной истории часто все бывает совершенно наоборот. В исключительное время в Америке требовались исключительные меры. Митрополит Вениамин такой мерой для себя избрал христианскую жертвенность, пламенную проповедь, неизменное послушание своему священноначалию и пастырство в его истинном понимании. Он верил в людей. Его духовную направленность и настроение во все время служения в Северной Америке выражают слова одного из его первых докладов митрополиту Сергию (Страгородскому): «Я отдаю себе отчет, – писал митрополит Вениамин по поводу своих переговоров с митрополитом Платоном (Рождественским), – что все написанное клонится более к исканию мирного исхода: таков и общий тон моих сообщений; и последние выводы и формулы. Но когда я на последней литургии молился о всем этом; то дополнительно пришли и др[угие] мысли. Мои доклады исходят из доброго сердца и из веры в человеческое добро. Но суровая жизнь и правосл[авная] аскетика учат нас, что мы в этом мире имеем дело с грешными слабыми людьми. А закон положен именно для грешных, а не для праведных (1 Тим. 1, 9) . И когда я представил себе, как отнесутся к такому мирному исходу немощные священнослужители, то почувствовал, что они благодаря инертности и удобству, воспользуются этим «миром», дабы оставаться в прежнем положении; каковое не для всех духовно полезно. И тогда мне стали понятны и каноническая справедливость, и ея духовный смысл, и наличие в ней любви (2 Кор. 2, 1-5). И тогда я увидел целесообразность иных, более строгих методов действий Церкви, когда это нужно по ясному сознанию ее. Увы! – Есть и здесь, в Америке, такие лица и такие явления, которые вынуждают думать об этих методах для них. Но много ли их? Большинство ли таково? Не знаю. И не лучше ли применять к таковым индивидуальные меры прещений? Продумавши все это еще раз, я в конце-концов решил на молитве положиться на волю Господню и отдать себя в послушание Вам и Патр[иаршему] Синоду – это окончательное мое решение»[14]. Этому поиску мирных решений и безусловному послушанию патриаршей воле и Священному Синоду владыка Вениамин остался верен до конца своего пребывания в Америке».