Ростислав Юрьевич, в этом году празднуется 100-летие Всероссийского Поместного Собора 1917–1918 годов. По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла подготовкой к публикации документов Собора занимается Новоспасский ставропигиальный монастырь города Москвы. Для этого созданы научно-редакционный совет и рабочая группа, в которую Вы входите. За это время изданы уже пять томов трудов соборян. Расскажите, пожалуйста, о концепции издания: о том, что планировалось и что уже удалось осуществить?
Наш проект реализовывается с 2012 года. Первые несколько месяцев ушло на выработку общей концепции издания, изучение архивного фонда Собора, заключение договоров на копирование документов, поиск финансирования. Изначально было трудно представить сколько томов будет в себя включать все документальное наследие Собора. Сейчас у нас есть готовая концепция из 36 томов. Кроме соборных документов здесь, собственно, представлены и тома с биографиями членов Собора, аннотированной описью, отражением деятельности Собора в газетно-журнальной публицистике, воспоминаниях и дневниках.
Как Вы уже отметили, в настоящее время изданы пять томов. Первый том в двух книгах включает в себя документы Предсоборного совета, который готовил Собор в июне-июле 1917-го года. Второй и третий тома включают в себя протоколы Соборного Совета (высшего распорядительного органа) и Собора за три сессии его заседаний с августа 1917 г. по сентябрь 1918 г. Четвертый том включает в себя журналы Совещания Епископов и Судной комиссии при нем, а также приложенные к ним документы. И, наконец, пятый том открывает публикацию деяний Собора. В настоящее время готов к печати шестой том, ведется работа над седьмым томом. Параллельно с этим ответственные редакторы из числа ведущих церковных историков ПСТГУ, МГУ, СПбГУ и РАН готовят тома с документами всех отделов и комиссий Собора, в которых подробнейшим образом обсуждались различные вопросы, как-то: высшего церковного, епархиального, приходского управления, церковной дисциплины, богослужения и проповедничества в храме, правового положения Церкви в государстве и т.д. К тому же, ко всем этим документам в соборном архиве сохранилось большое количество приложений и, как бы мы сейчас сказали, отзывов с мест, документов из епархий и регионов страны.
Столкнулась ли рабочая группа с какими-то неожиданными трудностями при работе с материалами? Чем непосредственно занимаетесь Вы? Какие открытия Вы, как историк и как краевед, для себя сделали? С какими материалами Собора Вам было наиболее интересно работать? Возможно, прикосновение к архивам оказало влияние и на Ваше духовное развитие.
Неожиданные трудности состояли, пожалуй, в том, что мало кто из нас представлял себе объем будущего издания и сроки его реализации. Ведь изначально планировалось, что издание будет завершено к 100-летию Собора. Но сегодня мы понимаем, что это невозможно. Непосредственно моя работа заключается в подготовке научных комментариев (в настоящее время их около 2-х тысяч), наборе некоторой части документов, составлении справочного аппарата, подборке материала для вступительных статей и иллюстраций. В первом томе я также выступил составителем именного указателя, а в четвертом и в одиннадцатом томе («Отдел о высшем церковном управлении и Уставный отдел») выступаю как ответственный редактор совместно с руководителем нашей рабочей группы Александром Игоревичем Мраморновым. Кроме того, занимаюсь информационным сопровождением издания, курирую сайт проекта – sobor1917.ru – и принимаю участие в администрировании тематических групп в социальных сетях Вконтакте и Фейсбук.
Что касается открытий, то они происходят постоянно. В соборных документах часто упоминаются и даются отсылки к различным историческим событиям, личностям и фактам, приводятся географические названия, различные цитаты, и на все это необходимо дать соответствующий комментарий. Поэтому приходится порой заниматься настоящим исследованием, тщательно изучать вопрос и соответствующую литературу, чтобы дать тот или иной комментарий. Чего стоят постоянные отсылки к церковным канонам, на которые также необходимо дать соответствующий комментарий. Или, например, в своем письме к Собору, которое приводится в четвертом томе нашего издания, архиепископ Алексий (Дородницын) пишет, что он ежегодно отправлял подарки для двух владимирских полков: 10-го Малороссийского и 9-го Сибирского. Необходимо было читателю что-то сказать об этих полках. Так вот, информацию о Малороссйиском полке была найдена в… моршанском издании (Парвиков Р.И. Краткая история 10-го гренадерского Малороссийского… полка. Моршанск, 1889). А про Гренадерский полк написано в тамбовском издании (Луганин Ф.И. Краткая история 9-го гренадерского Сибирского… полка. 1700-1889. Тамбов, 1889). Почему именно в один год разными людьми и именно в Тамбовской губернии были выпущены два этих издания – это другой вопрос. И, поверьте, таких примеров и открытий очень много. Не случайно один из простых соборян на общем заседании озвучил мысль, что на Соборе они все, практически, проходили свою духовную академию, обсуждая и разбирая те или иные церковные вопросы. Со страниц документов Собора мы можем слышать живые голоса соборян, среди которых были совершенно разные люди. И будущие исповедники и новомученики, но также и отступники. К кому-то проникаешься большой симпатией и соглашаешься с их мыслями и речами, а к кому-то возникает стойкая антипатия. Лично для меня открытием стали доклады и выступления нашего земляка, мною почитаемого митрополита Вениамина (Федченкова), который принимал активное участие в первой и второй сессиях Собора. Изучению жизни, трудов и служения владыки Вениамина посвящено мое свободное время.
Какие вопросы, поднимавшиеся на Соборе, были наиболее важными в сложившейся тогда ситуации в Церкви и в стране? Были ли среди них вопросы, по которым высказывалось неоднозначное мнение, и возникали споры среди участников? Как они были решены?
Первым одним из самых обсуждаемых вопросов на Соборе стал вопрос о Патриаршестве. Среди соборян были как сторонники, так и противники его восстановления. И каждая из сторон достаточно веско аргументировала свою позицию. Неизвестно, чем бы кончилось затянувшееся обсуждение и дискуссии на Соборе, если бы не захват власти большевиками в Москве, обстрел Кремля и резкое осознание того факта, что как Церкви, так и стране нужен духовный отец в лице Всероссийского Патриарха. Как уже известно, им стал Святейший Патриарх Тихон. Другими вопросами, по которым возникали разногласия, были вопросами о единоверии, о епархиальном управлении, о приходах и приходском имуществе. Но все они так или иначе решались. Лучше всего эту картину соборной работы рисует в своих воспоминаниях митрополит Вениамин (Федченков). Позвольте здесь его процитировать: «Обычно слово «консерватор» считалось в русском интеллигентском воззрении синонимом тупости, злости. По совести сказать, на Соборе было как раз обратное. Вот либералы (они почти все вышли из преподавательской, а отчасти и профессорской среды духовных школ) были действительно раздражены, злобны, упорны в своем либерализме, партийно нетерпимы и просто злостно тупы. Конечно, они не согласятся с такой моей характеристикой, но пишу не для самооправдания, а для истины (как я ее и тогда воспринимал, и теперь воспринимаю). Одно, во всяком случае, было очевидно, и тут либералы согласятся, вероятно, — они очень не любили повиновения, послушания, признания авторитетов, любви и уважения к начальству. Наоборот, всячески унижать все, что выше их, лишать прав, ограничивать, отвоевывать привилегии самим себе, командовать над другими — вот их свойства. И чего бы ни коснулось, они готовы тотчас же в злобный бой против инокомыслящих. Сколько тяжелых дней мы пережили в этой борьбе с ними! Как они отравляли наш общий созидательный дух своими разрушительными речами и ядовитой слюной! Но, к счастью, либералы оказались в меньшинстве. Однако, как люди с самоуверенным духом, большими знаниями и способными развязными языками, они производили большой шум: и по количеству подобных ораторов (они всегда выступали!), и по горячим речам их — иногда казалось, будто чуть не весь Собор мыслит так, как они звонят. Но когда дело доходило до решения, то мы, к нашей радости, видели, что эта десятая частичка Церковного Собора оставалась в меньшинстве». Так было особенно в первую сессию заседаний Собора. Во вторую и, особенно, третью сессию страсти значительно поутихли. Многим стало понятно, что Церковь вступает в эпоху гонений. Тут, как говорится, было уже «не до жиру, а быть бы живу».
Обладал ли Собор какой-то реальной властью?
Членами Собора были все правящие архиереи Русской Православной Церкви по своей должности, а также выбранные голосованием от каждой епархии клирики и миряне. Иными словами, Собор представлял собой всю православную Россию, и другого такого представительного, всенародного органа тогда попросту не существовало. Как мы помним, Учредительное собрание было разогнано. Однако реальной властью Собор не обладал. В его задачи это и не входило. Он не занимался вопросами «как нам обустроить Россию». Собор думал о том, как упорядочить церковную жизнь, церковное управление и жизнь Церкви в новых условиях. Но это не значит, что соборянам было все равно, что происходит вокруг в гражданской жизни Отечества. И Патриарх, и Собор неоднократно обращались с посланиями и призывами остановить кровопролитие, грабежи и творящиеся беззакония. Если хотите, Собор обладал властью слова. И если это слово не всеми было услышано тогда, то оно в любом случае останется в веках. Это соборное слово мы слышим сегодня и, в том числе, видим оценку Собора тем событиям, которые происходили 100 лет назад.
Каждое историческое событие обычно рассматривается в общем контексте. Зачем собирался Поместный Собор? Каково его влияние на дальнейший ход истории? Отразились ли как-то решения Собора на современной жизни Церкви? В чем?
Церковный Собор был необходим, поскольку покровительство над Церковью высшей государственной власти, тогда монархической, в феврале 1917 года в России было прекращено. Происходили тектонические изменения всей общественной жизни. Стоит напомнить, что до этого священнослужители получали зарплату из казны, церковно-приходские школы существовали за счет казны, а в церквах священно-церковнослужителями велись метрические записи (сейчас это записи актов гражданского состояния). Новая гражданская власть взяла курс на отделение Церкви от государства и государства от Церкви, а потому необходимо было решать все эти вопросы. Но это только один, внешний аспект созыва Собора. Накопившихся вопросов за 200-летнее отсутствие соборной жизни в Церкви было гораздо больше. Почему Собор и продолжался до сентября 1918 года и так и не завершил окончательно свою работу.
Многие решения Собора были сразу же воплощены в жизни. Что-то уже невозможно было реализовать из-за ограничения и вмешательства в жизнь Церкви новой власти. А что-то реализовывается сейчас. Не будем касаться церковно-административных решений. Скажем, например, о том, что общецерковный день памяти новомучеников и исповедников Российских был положен именно на Соборе. На Соборе была принята и служба всем русским святым. Уже упомянутое восстановление Патриаршества отразилось на истории Русской Церкви всего XX века. И, конечно, так или иначе отражается и в современной жизни Церкви.
В издание включены уникальные иллюстрации. Кто их автор или авторы? Как они были обнаружены? Поподробнее расскажите об этом?
Большинство иллюстраций мы берем из соборного архива. Это обложки архивных дел, подписные листы, заявления, типографские оттиски и черновые наброски речей на Соборе. Но кроме этого ведется поисковая работа и в других архивах и музеях для сбора иллюстративного материала о Соборе. Так, в 5-м томе начата публикация фотографических снимков открытия Священного Собора на Красной площади 15 августа 1917 года, обнаруженных в Государственном центральном музее современной истории России. Фотографические снимки отложились также в отделе изображений Государственного исторического музея, а их копии имеются в ЦАК МДА и архиве ПСТГУ. Более подробная статья об изобразительных источниках по Собору планируется к публикации в этом году в Журнале Московской Патриархии.
Материалы пленарных заседаний, заседаний отделов и другие соборные документы воспроизводятся в том виде, в котором они сохранились или редактируются?
Все тексты документов приводятся в современной орфографии без какой-либо иной правки в том виде, в котором они сохранились в архиве. Никакого вмешательства в текст документа, либо его редактирование категорически не допускается. Если на полях документа есть какие-либо пометки и исправления, то они приводятся тут же в сноске в виде археографического примечания. Рукописные вставки обозначаются курсивом, замены в тексте – с помощью угловых скобок, а восстановленный текст обозначается квадратными скобками. Наша задача максимальным образом приблизить публикацию документа к его оригинальному виду. Более того, где возможно сверить с черновиком, обозначить изменения и допущенные пропуски машинописного варианта, снабдить научным комментарием.
Принимали ли участие в Соборе делегаты от Тамбовской епархии, а также архипастыри, священнослужители и миряне, каким-либо образом связанные с тамбовской землей (уроженцы, выпускники духовного училища или семинарии т.д.)? Расскажите об их роли в работе Собора?
В Соборе принимал участие правящий на тот момент Тамбовский архиепископ Кирилл (Смирнов). Из мирян от Тамбовской епархии на Собор были выбраны крестьянин Григорий Ильич Белоглазов из села Лядовка-Моршан Кирсанского уезда Тамбовской епархии, помощник смотрителя Тамбовского Серафимовского духовного училища Андрей Васильевич Новосельский, смотритель Шацкого духовного училища Петр Алексеевич Смирнов. Конечно, в Соборе участвовало и много уроженцев Тамбовской губернии, выпускников Тамбовской духовной семинарии. Из уже упоминавшихся – митрополит Вениамин (Федченков). Первый председатель Собора, священномученик Владимир (Богоявленский), супруга и дочь которого были похоронены в Кирсановском женском монастыре. В 1901 году владыка похоронил здесь и своего тестя Василия Салтыкова, прослужившего в монастыре духовником 30 лет.
Конечно, чтобы рассказать о роли тамбовчан на Соборе формата нашего интервью не хватит. Например, о работе одного только митрополита Вениамина на Соборе студенткой ПСТГУ О.А. Илюхиной был подготовлен обширный доклад, который мы планируем опубликовать во втором сборнике Вениаминовских чтений. Можно надеяться также и на том с биографиями соборян, где вопрос их участия в том или ином отделе Собора, а также на общих заседаниях будет обязательно затронут.
В этом году кроме 100-летия Поместного Собора вспоминается и другая дата: 100-летие со времени убиения первых новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви (формулировку точно не помню, посмотрю на работе, тогда впишу правильно). Кто из соборян стал первыми новомучениками? Что известно об их судьбе?
Первым новомучеником из членов Собора стал наш уроженец, выпускник Тамбовской духовной семинарии, уже упоминавшийся выше почетный председатель Собора митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский). 3 февраля 1918 года Святейший Патриарх Тихон сообщил Собору горестную весть о его мученической кончине в Киеве. 14 февраля Соборный Совет постановил провести торжественное заседание Собора, посвященное памяти убиенного митрополита. С этого момента Собор стал собирать новый мартиролог Русской Церкви. И уже 31 марта 1918 года на заупокойной Литургии в храме Московской духовной семинарии Святейшим Патриархом были помянуты 15 священномучеников «и иных многих священнаго, иноческаго и мирскаго чина, их же имена Ты, Господи, веси». В июле 1918 года была образована следственная комиссия для расследования обстоятельств убиения священномученика Владимира. Во второй половине августа брат священномученика Владимира архиепископ Василий (Богоявленский), архимандрит Матфей (Померанцев) и миссионер Алексей Зверев отправились в Пермь для выяснения обстоятельств ареста Пермского архиепископа Андроника (Никольского). Вскоре комиссия собрала обширный материал о страшных пермских событиях, в ходе которых член Собора священномученик Андроник был арестован и убит. По возвращении комиссии обратно в Москву, 27 августа 1918 года, между Пермью и Вяткой в вагон, в котором ехали члены комиссии, ворвались красноармейцы и учинили кровавую расправу, после которой тела несчастных жертв выбросили из поезда. Священномученика Василия сбросили с моста в реку Каму. Все материалы расследования и средства, собранные комиссией в Перми на нужды Собора, были похищены. Скорбные известия следовали на Собор одни за другими. На последнем заседании Собора, его секретарь Сергий (Шеин), будущий преподобномученик, зачитал список первых новомучеников, согласно которому к концу занятий Собора 121 член Русской Православной Церкви пострадал за веру: 97 человек были известны по именам, имена 25-ти оказались неизвестными; 118 человек находилось в заключении. Заканчивая чтение этого мартиролога, секретарь Собора указывал на неполноту сведений о гонениях. Среди новомучеников были названы: митрополит Киевский Владимир (Богоявленский), епископ Тобольский Гермоген (Долганёв), епископ Орловский Макарий (Гневушев) и епископ Кирилловский Варсонофий (Лебедев); два архимандрита; восемь протоиереев, в том числе Философ Орнатский, настоятель Казанского собора в Петрограде, и Иоанн Восторгов, настоятель собора Василия Блаженного на Красной площади в Москве; 20 священников; 8 монахов и 7 мирян. Среди новомучеников, чьи имена не были известны, было 7 священников и 18 мирян. В архивах Собора сохранилось несколько томов заявлений с мест о пострадавших за веру. Все эти сведения мы постараемся также опубликовать.
В чем эпохальность Поместного собора? (Были ли у соборян ошибки? Если да? То, какие? Чем они были вызваны? Отразились ли они как-то на дальнейшей истории Церкви?)
Собор подводил черту всему дореволюционному периоду существования Церкви в России. На Соборе были представлены люди различных сословий, имущественного состояния, разного образовательного уровня и духовного опыта. И в переломную эпоху для Церкви и Родины эти люди оставили для нас в соборных документах свой голос, свои мысли и чаяния. Как бы ни были разнородны эти мысли и чаяния, но в духе соборности члены Собора вынесли множество совместных решений, часть которых была реализована, а часть осталась заветом для будущих поколений. В том числе и для нас.
Ошибались ли соборяне? Я приведу слова председателя Собора митрополита Арсения (Стадницкого). Обсуждая один вопрос на заседании 28 февраля (13 марта) 1918 г., он так сказал о соборной работе, обращаясь ко всем собравшимся: «…еще раз напомню вам, что не стоит останавливаться на мелочах — это войдет в особую инструкцию. Если в тех частностях и допустим мы ошибку, то вреда не будет; ведь это не догматы. Ошибка может быть исправлена. Через три года соберется новый Собор, что нужно исправит и дополнит. Мы же хотим теперь все объять, а это невозможно. Наш Собор представляет первый опыт соборной работы, и никто ему в вину не поставит, если и допустим какие-либо погрешности в области, не имеющей характера догматов». Не будем и мы ставить в вину соборянам того, чего они не могли предвидеть.
Каковы уроки Всероссийского Поместного Собора?
Я думаю, что уроки Всероссийского Поместного Собора нам еще только предстоит узнать. И окончательно это может случиться только после завершения нашего проекта и издания всех документов. Только после этого мы сможем увидеть то полотно, ту обширную картину по-настоящему Великого Собора, аналогов которому не было и еще долго не будет в жизни нашей Церкви.